|
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ
Впереди ожидает далекое время,
когда многое будет уже позади,
когда ангел-хранитель крылами своими
станет более чутко беречь от беды.
Он и нынче кружит над моей головою.
О, как редко даю я ему отдохнуть!
Ангел шепчет: "Мой друг, в добрый час! Я с тобою!”
Но тяжел ему часто мной выбранный путь.
Я порою грешу так, что ангелу впору
падать загнанной птицей с подбитым крылом,
но он свят, снисходителен к дерзким задорам,
как и женщина – плачет, но греет теплом.
Сядь ко мне на оконце, мой ангел небесный!
В обаяньи иронии – сладостны дни,
и покамест грехам-шутникам здесь не тесно,
сохрани этот мир и меня сохрани!
МЕЛОДИЯ
Разве можно не верить в хрустальные ноты дождя
в этот день, когда солнечным светом обласканы капли,
если смотришь в окно, веря в вечности вещие карты
и мечтая о счастье, от мира в себя уходя?
Ты, конечно же, помнишь, как ветер пропел у стекла,
ты, конечно же, знаешь, как снег разрисовывал окна,
партитура была безупречна, но скрипка промокла –
меж снежинок растаявших плавились ноты тепла.
Распахни же окно, зазывая мелодию в дом,
и услышь эти ноты, которым подыгрывал ветер:
через вечность скрипач – вопреки всем снежинкам на свете! –
вдохновенно играет – под снегом, в жару, под дождем.
* * *
У жизни не бывает репетиций,
и в зеркале до жизни жадных глаз
мгновенье, пролетающее птицей, –
спектакль, что родился и – погас.
Увижу вещий сон – наверно, он
сценарий, что мечтою колосится,
но я не стану ставить жизнь на кон –
у жизни не бывает репетиций.
Меняя города, стирая лица,
накатывают новые года,
а прошлое, бывает, лишь приснится,
но нет, не повторится никогда.
Моя судьба – мой высший режиссер –
одаривает радостью страницы
прекрасных дней, небес, полей, озер, –
и, видимо, не надо репетиций.
А может, жизнь – сон, что долго длится.
…О, время! В пробуждении зари
просеиваю в памяти страницы
мгновений, преисполненных любви.
ВДОХНОВЕНИЕ
По высшей воле провиденья,
а может – прихоти судьбы,
от одиночества мольбы
иль от любови пробужденья –
теплом, пробравшимся сквозь льды,
к душе приходит вдохновенье.
Предназначение его
так призрачно и так туманно,
неосязаемо и странно,
но всё же более всего –
неописуемо желанно,
как жажда счастья своего.
А счастьем – женщина витает,
рождая светоч дивных строк,
сквозь мглу непройденных дорог
на крыльях белых прилетает
и, белый озарив листок,
пера движенье предвещает.
На вечном протяженьи лет
лишь только вожделенный образ
дарит возвышенный и добрый
кристальный поэтичный свет.
Так очарован был любовью
огончарованый поэт.
* * *
Ветви деревьев – снежные лапы.
Только тепла бы!
Холодно теплой душе и морозно.
Время несносно!
И одиночеством сдавлено горло,
выкрики – кровью!
Ады и ночи сносить нету мочи,
сны и раздоры.
Если жива еще вера в просветы
в далях постылых,
может, затеплится яркое лето
дней запоздалых.
Противоборствует стуже февральской
приторный август –
так перепады приводят к фиаско,
губящим радость.
Сколь агасферствовать наворожили
звезды и карты?
Трескаются почерневшие жилы
в поисках Завтра.
Где-то, в неведомой мгле поднебесья,
ангел витает.
Скоро ль дорогу ему в наши веси
рок нагадает?
Иль суждено коротать друг без друга
годы и годы…
Убереги от фатального круга
и непогоды!
Тихо и мерно предчувствие доброго
святостью дышит.
"Ангел! – кричу. – Отыщи к нам дорогу!”
Может, услышит…
* * *
Беспечна равнодушная листва
в ночной тиши. Постель полупустует.
В который раз, затеплившись едва,
любовь разочарованно тоскует,
что ты сочла все чувства за слова.
И простыни пустынный островок –
как чистый белый лист в тоске напрасной –
хранит надежды легкий ветерок,
где нежно, неминуемо и страстно
витает появленье новых строк.
* * *
Обрывки радостей осеннего веселья,
изыск дерев, кариатида и пилястра.
На Патриарших моросящею капелью
предложит вечер предпочесть тепло театра.
Там случай – всё, как и подчас случайна встреча.
Пусть всё заранее известно посекундно
и репетицией дальнейший ход намечен,
но неизбежно каждый миг случится чудо.
И мысли мечутся от сцены и обратно,
перемежаются реальность и актерство.
Отстранены от суеты. И обоюдно
судьба и сцена навсегда бегут позёрства.
Усталый вечер смотрит томно, но открыто,
холст небосвода щедро звездами проколот,
над Патриаршими витает Маргарита,
на наше странствие взирает знойный Воланд.
Не поленитесь написать в "Гостевую книгу" свои впечатления! Спасибо!
| 
